Что и сколько будем замещать?

Российский рынок условно можно назвать неисчерпаемым, и российские производители получили шанс. Программы технического переоснащения только предприятий оборонно-промышленного комплекса предусматривают ежегодный прирост порядка 15-20 процентов. Однако не исключено, что ответ на вопрос «Чья возьмет?», может прозвучать из Азии. Об этом, по крайней мере, говорит статистика, которую привел на пресс-конференции президент ассоциации «Станкоинструмент» Георгий Самодуров. В 2014 году было импортировано около 14 тысяч единиц металлообрабатывающего оборудования, в том числе 4800 единиц — из Китая и Тайваня, отодвинувших на третье место производителей из Германии. В 2013 году — при сопоставимом общем объеме импорта — из Китая и Тайваня было поставлено 607 единиц металлообрабатывающего оборудования. При этом отечественного оборудования потребляется явно недостаточно. Оценки доли импорта колеблются от 83—85% у оптимистов, до 97% у пессимистов, но и те и другие солидарны в одном: импорт надо замещать продукцией отечественных производителей и российским производителям есть, что предложить. Если раньше приходилось слышать, что некоторым российским заводам удается выпускать станки «с качеством на уровне зарубежных аналогов», то про трубогибочный станок для ракетно-космического комплекса, представленный на стенде «Группы СТАН», Георгий Самодуров сказал буквально следующее: «Такого оборудования в мире сегодня практически нет».

В этом году едва ли не впервые прозвучали количественные оценки парка станочного оборудования. Как рассказал Георгий Самодуров, точно оценить парк металлорежущего оборудования не получится, потому что его перепись с 1992 года не проводится, тогда как в технологически развитых странах такая перепись проходит не реже одного раза в два года. Перепись идет по группам оборудования и по регионам и дает объективную информацию о парке металлорежущего оборудования того или иного государства в целом. Прорабатывается вопрос о переписи российского станочного парка в 2016 году, а пока по экспертным оценкам ассоциации «Станкоинструмент», российский парк насчитывает 1,25-1,3 млн станков, морально и физически устаревших на 75-80%. Только 4-4,5% станков и прессов эксплуатируется в промышленном секторе менее 5 лет. Ежегодная потребность в обновлении металлообрабатывающего оборудования находится на уровне 45-50 тысяч единиц, из которых в 2014 году потребили треть.

Между стратегией и выживанием

А что же российские производители? Присутствует понимание, что стратегическим направлением должна быть постановка на производство современного наукоемкого, высокотехнологичного оборудования. Программы переоснащения предприятий ОПК в сочетании с запретом приобретать зарубежные станки, если аналогичные выпускаются в России, дали российским производителям шанс. Однако его трудно реализовывать в условиях недостатка ресурсов на вывод станков в серию, отсутствия инфраструктуры производства комплектующих, слабости малого бизнеса, без которого в экономически развитых странах не существует ни одно большое предприятие.

В концентрированном виде сегодняшние проблемы российского производителя прозвучали из уст заместителя председателя комиссии по машиностроению РСПП Владимира Сметаны на прошедшем в рамках выставки Третьем всероссийском форуме «Металлообработка: Стратегия 2015–2017». В этом году тема форума обрела злободневное звучание — «Стратегия развития металлообрабатывающей промышленности России в условиях экономического кризиса и сложной международной обстановки». По мнению Владимира Сметаны, в связи с внешнеполитическими событиями наблюдается очевидный тренд свертывания всех инвестиционных программ в машиностроительной отрасли. «Уже за первые пять месяцев года рынок просел на 40-50%». Только у ВПК есть какие-то инвестиционные программы, чего нельзя сказать о гражданском секторе.

Причины проблем гражданского сектора не только в санкциях. Прежде всего, речь должна идти о «безумной ставке рефинансирования, которая убила весь рынок коммерческого кредитования. Обещание Центробанка к концу года вернуться к ставке рефинансирования в 8,5% означает, что к концу года «в живых никого не останется». В США ставка рефинансирования 0,25%, в Европе 0,5%, в Японии 0,1%, в России 11,5%. Уже сейчас идут сокращения, переход на четырехдневку, ужимаются бюджеты, главным образом, фонд заработной платы. Курсовые колебания рубля не позволяют в реальном секторе что-либо планировать и даже прогнозировать на год-два, а инвестиционные проекты — это процессы длинные. «Мы помним конец 80‑х, когда 85% ВВП СССР было в оборонке, и уже знаем, что это путь тупиковый, — считает представитель РСПП. — Совокупность всех этих условий не дает возможности развиваться российской промышленности. Импортозамещение звучит красиво и патриотично, но реальную оценку продукции дает только открытый международный рынок. Если внутри страны можно «договориться», то на внешнем рынке решающую роль может играть только качество продукции, а в отсутствие равных условий в сфере кредитования быть конкурентоспособным невозможно. «Азиатский рынок сильно активизировался и нашу рентабельность с азиатской не сравнить. Тайваньский производитель кредитуется под 3%, а нам сегодня и под 25% не всегда удается. Сравнение не в нашу пользу. Реальному сектору экономики направление движения непонятно в принципе».

Что может государство

Государство принимает меры для модернизации станкостроительной отрасли. Создан Фонд развития промышленности в качестве инструмента создания новых технологий и организации их производства. В нем сегодня 20 млрд бюджетных денег, и на конкурсной основе можно получить на реализацию промышленно-технологических проектов от 50 до 700 млн рублей по ставке 5% годовых сроком до 7 лет. Есть постановления правительства, дающие возможность пополнения оборотных средств и/или финансирования текущей производственной деятельности, а также субсидирования процентов по кредитным ставкам, да и в регионах на реализацию аналогичных планов заложено и утверждено на 2015 год порядка 180—190 млрд рублей. Минпромторг поддерживает НИОКР по компонентной базе и системам ЧПУ, из организационных мер следует отметить и введение 10‑процентной квоты на отечественную продукцию в 2015—2016 гг. Одним словом, государство в бездействии обвинить нельзя. В то же время банки зафиксировали в 2014 году беспрецедентное досрочное погашение займов. По мнению председателя правления МСП Банка Сергея Крюкова, «это говорит о том, что бизнесу плохо. Раз досрочные погашения выросли, значит, ситуация тяжелая, и бизнес делает вывод из прошлых кризисов: чем меньше кредитов, тем проще пройти кризисные времена».
У предприятий есть планы переоснащения, есть потребность в оборудовании, но нет доступа к финансам, и в целом ситуация напоминает старую шутку, когда на вопрос полководца «Почему пушки не стреляли?» следует ответ: «Причин было сто тридцать. Во‑первых, не было пороха…» И два насущных вопроса остаются открытыми: насколько адекватны государственные меры состоянию российского станкостроения, и в состоянии ли отечественное станкостроение воспользоваться предпринимаемыми мерами, чтобы хотя бы остановить падение производства.

Требуется прорыв

День российского предпринимательства 26 мая прошел под флагом всероссийской конференции «Малый и средний бизнес: стратегия прорыва», в которой участвовали предприниматели, представители законодательной и исполнительной власти всех уровней, профессиональных ассоциаций, инфраструктуры поддержки банков, институтов развития. Модератором конференции с такой болезненной для отечественной экономики темой стал президент ТПП РФ Сергей Катырин, сообщивший, что будет создан единый орган, которому будет поручена координация деятельности малого бизнеса и разработка стратегии развития малого бизнеса в стране. Но это в перспективе, а на самой конференции главным стал вопрос возможностей взаимодействия малого и крупного бизнеса. Что волновало выступавших?

Во всем мире крупный бизнес использует потенциал малого, потому что ни одно современное предприятие не ведет технологический процесс от добычи руды до выпуска готового изделия. У нас, по словам участников дискуссии, взаимодействия больших компаний с малыми практически нет. Законодательство предписывает крупным предприятиям 18% закупок осуществлять через предприятия малого бизнеса. В реальности закупаются вещи, не имеющие отношения к выпускаемой продукции, — канцелярские принадлежности, стандартные комплектующие (часто китайского производства), услуги уборки, охраны. Культура тендеров и аукционов слаба. Потенциальный участник тендера запрашивает техническую документацию на требуемое изделие и получает стандартный ответ: «Это коммерческая тайна, приезжайте, смотрите». Зачастую это означает прокатиться через полстраны, той самой, которая 1/8 мировой суши, чтобы взглянуть на чертежи и попытаться оценить, стоит ли за это браться в принципе. В итоге тендер оказывается несостоявшимся, потому что желающих участвовать в нем на таких условиях не оказалось. Предприниматель поколения гаджетов недоумевает, как это возможно, когда онлайн можно зарегистрировать компанию, обучиться, открыть счет, получить кредит. Значит, для этих людей нет инфраструктуры онлайн-сервисов, что тормозит развитие бизнеса. Малое предприятие должно постоянно наращивать свою компетенцию, но освоение сложной технологии — вещь дорогая, поэтому малое предприятие заинтересовано в контракте на окупаемые сроки, что не всегда интересно крупным предприятиям. У крупного бизнеса есть встречные претензии. У каждой крупной компании есть внутренняя система сертификации. Если у малого предприятия производство не сертифицировано, крупная компания не сможет встроить его продукт в свою технологическую цепочку. Для участия в тендере малый бизнес должен собрать пачку документов и доказывать свою надежность, тогда как в региональных торгово‑промышленных палатах мертвым грузом лежат реестры надежных партнеров. Особняком стоит проблема отчетности. Она громоздка, но самое главное, виды отчетности в течение года могут меняться несколько раз. Вопрос бесконечных проверок — это отдельная песня. Нет общего понимания, что предприниматель — точка роста экономики.

Но вопрос закупок, по мнению экспертов,  — один из ключевых драйверов развития малого и среднего бизнеса. Сегодня потребности крупных компаний в закупках выражаются числом 23 триллиона рублей. Если малому бизнесу удастся туда «пробиться» под объявленные 18%, то это будет прорывом.

Впрочем, прозвучала точка зрения, что прорыв — сродни подвигу, а предпринимательство не должно быть подвигом, оно должно быть нормой жизни.
 

Зинаида Сацкая